Плато Бермамыт

ТЕКСТ: АНТОН ШИХАНОВ

Внедорожник съезжает с асфальтированной дороги. Внизу остаются туристические автобусы, люди с телефонами и фотокамерами. Впереди, выше более чем на полторы тысячи метров - только горные луга с пряными травами, нависающие скалистые вершины, пасущиеся стада овец, коров и лошадей, да одинокие, притаившиеся в долинах кошары, в которых пастухи ночуют, чтобы с рассветом вновь выгнать скот на бескрайние пастбища.

Мы движемся туда, где Лермонтов более ста пятидесяти лет назад нарисовал свой "Вид на Эльбрус". Это плато Бермамыт, две горы, Большой Бермамыт, и Малый. Причем последний возвышается над старшим собратом почти на добрую сотню метров.

Влечет сюда не только жажда высокогорных пейзажей. Здесь совсем мало людей, гораздо больше - животных и птиц. Высматривая добычу, парят белохвостые орлы, чей размах крыльев достигает трех с половиной метров, встречаются охотящиеся соколы. Это место, где можно побыть наедине с самим собой. Важно лишь, чтобы повезло с погодой, поскольку здесь она может меняться буквально на глазах.

Уже в долине Аликоновского ущелья нет дорог: лишь направления. Вначале можно ориентироваться по колее, затем их становится несколько и лишь опытный провожатый может помочь вам выбрать нужную.

Но даже мы немного заблудились. Сместившись по долине чуть вправо, мы уперлись в низкие, по колено, заграждения с протянутом по верхнему краю проводом.

- Под напряжением! - объясняет Леня, наш джиппер. - Чтобы овцы не покидали отведенного им для кормления пастбища.

Он рассказывает много любопытного. Например, как однажды, здесь, увяз на своём 80-м Prado. За ним выехал 469 УАЗ, который, по иронии судьбы повредил одно из колёс и съехал задом вниз. Пришлось вызывать третью машину, которая вытащила УАЗ, забрала Лениных туристов и уехала. Ему же осталось только ждать, когда за ним приедут вновь. Разложившись во внедорожнике на ночлег, Леня лег спать. Проснулся он от того, что машину нещадно качало из стороны в сторону. В окна было ничего не видно за стеною дождя. Он плыл. Если бы дождь не закончился и не поднялся ветер, высушивающий землю, неизвестно, не оказался ли бы Леня где-нибудь на дне каньона. Тем не менее, в тот раз все обошлось, а сегодня погода благоприятствовала нашей поездке.

Вдоль "дороги" растет пахучая мята. Ароматный чабрец, зверобой, и еще множество неизвестных мне трав и цветов с поистине альпийским разнообразием оттенков: фиолетовые, желтые, зеленые...

На высотометре нашего Prado неумолимо растет показатель высоты. Вот уже отметка перевалила за 2000 метров над уровнем моря и появились ленивые, преграждающие путь коровы. Они не спешат уступить на путь: хлопают глазами, медленно пережевывают траву, на звук клаксона реагируют с нахальным безразличием. С деланным одолжением все-таки встав с дороги, они уступают нам место и мы продолжаем свой путь с тем, чтобы увидеть новое чудо для городского жителя: тысячные стада блеющих овец и баранов, нескончаемой вереницей рассыпавшейся по склонам. Их блеянье перекрывает шум мотора. Они бегут, как кажется, без цели, как лавина, словно волна, неумолимо двигающаяся к абстрактной точке. Они косятся на нас, но не останавливаются, лишь немного расступаются их ряды, чтобы дать проехать машине, которую вслед за этим, обволакивает со всех сторон бекающим бело-серо-коричневым курчавым гуртом.

По дороге нам встречаются велосипедисты, с трудом объясняющиеся на русском - американцы,  - лаконично говорит Леня.

Вчера, например, он вел колонну из тридцати автомобилей: на Бермамыт приезжали израильтяне.

Вскоре показываются каменные скалы-утёсы, смотрящие прямо на обрывистое дно, покрытого лугами обрыва. Скала напоминает профиль человека, с большим и мясистым носом. Чуть выше, по левую руку виднеется еще один выступ, похожий на чертов палец.

Это уже - плато Бермамыт. Две горы - Большой и Малый, по легенде, являются псами Эльбруса, охраняющими своего хозяина.

Трагедии Бермамыта: парапланеристы и колумнист Drive2

Пока мы едем дальше, Леня рассказывает:

- На самой верхней точке Большого Бермамыта вы увидите два памятника. И если одной истории об разбившихся парапланеристах более тридцати лет (их кинуло порывом ветра обратно к скале, с которой они стартовали), то последняя трагедия произошла здесь всего два года назад.

Один из колумнистов портала Drive2 вместе со своим сыном поехал встречать рассвет на Бермамыт. Припарковав машину в нескольких метрах от обрыва, он установил палатку, в которой планировал провести ночь. Проснувшись еще до того, как взошло солнце, он вылез из палатки, оставив своего сына досматривать сны. Поднявшись по склону у своему автомобилю, он залез в него, чтобы достать фотоаппарат, на который он намеревался запечатлеть восход. Что произошло дальше, точно не известно. Как рассказывают, автомобиль, стоявший на ручном тормозе и режиме паркинга внезапно поехал. Уже совсем скоро машина, ударившись о камни, упала на дно каньона. Сегодня она лежит там же, черная и обуглившаяся от взрыва. Тело блоггера через какое-то время подняли альпинисты...

Это одна из тех историй, которая заставляет взглянуть на горы, цветущие луга и долины по-другому. Это не пикник на обочине.

Скалы - "Монахи"

Вскоре показывается смотровая площадка, которую в народе прозвали скалы -"Монахи". Солнце уже вот-вот начнет закатываться за горизонт и поэтому окрашивает и без того красные камни в еще более  интенсивный и яркий оттенок. Забраться на них без специального снаряжения нельзя, остается лишь любоваться ими со стороны, впрочем, именно с плато они и поражают больше всего. Слева от них возвышается скала, также обрывающаяся в пропасть: еще одно место посмотреть вниз, по сторонам, удивиться причудливому ландшафту, особенно суровому в тот момент, когда сзади начинает наползать туман, при ближайшем рассмотрении оказывающийся влажными и холодящими открытые части тела облаками.

"Амфитеатр" Большого Бермамыта

Но это не все, чем поражает Бермамыт. Впереди, а, точнее, еще выше - величественный "Амфитеатр".

Я уже упоминал о том, что Бермамыт называют "кузницей погоды". И в этот раз мне довелось убедиться в этом воочию. Только лишь мы добрались до Амфитеатра, его очертания стали постепенно тонуть в бело-сером мареве.

С центрального выступа, кажется, мог бы разбежаться мифический Икар со своими крыльями. Шаг в сторону, или неловкое движение и действительно можно улететь вниз. Но наползающий туман вскоре скрывает и это природное чудо. Надо двигаться еще выше. Туда, откуда виден Малый Бермамыт и где нас уже ждет Солтан с Виктором - гостеприимные хозяева сакли над обрывом. Там мы сможем попить горного душистого чая на травах, приготовить себе шашлык, запечь овощи и поджарить до хрустящей корочки на искрящихся в ночи углях  лаваш, или шоти, как его еще называют на Кавказе.

Вершина Большого Бермамыта

Первым, кто встречает нас, оказывается кудлатый пес Кучук, который любит собирать камни. Его шерсть нечесана, местами свалялась, левый глаз - с красным кровоподтеком. При этом он жизнерадостен, бодр и весел и тут же, при виде нас, его новых знакомых, включается в игру: ты кидаешь ему камень, он приносит его тебе.

Между тем, становится практически ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Пес исчезает в тумане и возвращается с камнем. Бросается, чтобы обняться, весело лает: он любит всех.

Тем временем к нам подходит Солтан, хозяин прижавшейся к скале сакли и приветствует нас. Участливо спрашивает, не замерзли ли мы? На вершине холодно и ветрено. Градусник показывает - 13 градусов, в то время как в долине - около 30.

Солтан, в зимней шапке и куртке, но в шлёпанцах, приглашает:

- Проходите, рады вашему приезду. Кто хочет согреться, вот, - он показывает рукой на горную породу, небольшую пещеру и кирку. Трудно понять, шутит он или нет, поскольку заявляет все это Солтан с непроницаемым лицом.

- Хочешь попробовать? - завидев интерес в моих глазах спрашивает он. - Бери кирку. Или это кайло? Не знаешь? Бери давай. Вот давай, долби, камни выбирай, землю лопатой в тачку и вывози - во-о-он туда, - показывает Солтан своей мозолистой рукой.

Я взял кайло. Или кирку. Тяжелая. Увесистая. Солтан смотрит на меня, смеётся.

- Я попробую, но мне руки надо беречь.

- Почему?

- Я стоматолог.

- У меня дети тоже стоматологи.  Терапевт, ортопед и зубной техник, - говорит Солтан, после нескольких моих ударов о горную породу и забирает у меня кайло. - Иди лучше погуляй. Скоро темнеть начнет.

Я стою ровно на том месте, где Лермонтов писал свой вид на Эльбрус. Но двуглавый исполин сегодня скрыт в облаках. Словно змеи, они наползают на горные вершины, обволакивая их. Стелятся они и по Малому Бермамыту, который виден в дали.

Облака на Малом Бермамыте

Внимание привлекает мост, висящий над пропастью. У сакли стоит табличка, которую, по всей вероятности, скоро прикрепят к нему: "Мост Солтан".

- Да. Я его и делал, вместе с Виктором, - снова подходит ко мне Солтан. - Он держал меня, а я варил. Но не свалились, и теперь мост есть. Но он уже не первый. Предыдущий-то тянулся прямо над всей долиной и упирался в Грузию. - Солтан говорит это с самым серьезным видом, затем заливается смехом. - Нет конечно, такой же он короткий был, его пару лет назад шаровой молнией разнесло. А ставили его еще в семидесятые годы. А за вон теми горами, за перевалом - как раз Грузия.

Облака уползли за горизонт. Небо очистилось, но не настолько, чтобы мы смогли увидеть Эльбрус. Закатное солнце заливало красным цветом окрестности. Внизу зеленели луга, где, по рассказам Виктора - верхолаза, как он себя называет, бродят медведи и волки. Впрочем, опасаться их не стоит - очень уж все это далеко.

Я стою на мосту, как герои Титаника в известном эпизоде. Но только передо мною - завораживающая панорама, перед которым любой морской пейзаж покажется невзрачной картинкой.  Но любоваться всем этим осталось не долго. Солнце стремительно закатывается за горизонт, темнеет с невероятной скоростью. И вот уже совсем скоро темно настолько, что видны лишь очертания гор, мириады звезд, да подсвеченный светодиодными лампочками наш столик, на котором, на краю обрыва, уже разложен шашлык, овощи, лаваш - наш незамысловатый ужин.

Покончив с ним, мы собираемся в обратный путь. Грузим обратно в наш Prado рюкзаки и фотоаппараты, напоследок делаем по глотку травяного чая, на потолке сакли пишем послание потомкам, жмем руки двум гостеприимным хозяевам. Уезжать вроде бы и пора, но совсем не хочется: вот бы посмотреть на рождение дня; увидеть, как встает солнце и освещает горы и долины. Но для этого нужно было бы брать с собой палатку: температура медленно, но все же ползет вниз, поближе к нулю. Вкупе с ветром, холод вызывает только одно желание: укрыться от него хоть где-нибудь.

Леня включает светодиодную балку, установленную на крыше автомобиля. Мы забираемся внутрь, но я открываю окно: хочу напоследок полюбоваться на звездное небо, ведь такого я не видел больше нигде. Оно буквально усыпано небесными светилами, здесь есть все созвездия, и даже те, названий которых мне не довелось запомнить из школьной программы. Я вижу пролитое богами молоко - великий млечный путь, Леня указывает пальцем на ярко мерцающий Марс.

Тем временем мы едем вниз, по известным только нашему джипперу направлениям. Вот прямо у нас на пути сидит и хлопает глазами сова, лениво она все же уступает нам дорогу. Вот пользуется моментом сокол: выискивает себе жертвы в траве, благо мы освещаем ему окрестности. Но на первый взгляд кажется, что он просто сопровождает нас, возникая то справа, то слева по борту.

На часах - около девяти вечера. Стремительно падает высота над уровнем моря и растет температура. Еще пару минут - и мы в въезжаем в многотысячный поселок, славившийся своими шерстяными изделиями - Учкекен. По дороге попадаются мечети, вдали темнеет махина Рим-горы, величественного памятника византийской эпохи...